Я, как вы могли заметить, застрял с этим флэшмобом - в силу полного отсутствия идея; очевидно, надо всё же изначально было выбрать формат чисто художественный, и отныне я так и буду делать. Выбор же фэндома был очевиден.

Израэль втянул носом воздух. Запах дерева и хорошего лака, пыли - несильный, уборку туи делали регулярно; запах немёртвых тел - даже не разлагаясь, труп пахнет совсем иначе, чем тёплые, потные, дышащие смертные - включая его собственное; терпкая вонь крепких сигар чуть справа, и почти забитые ею запахи выхлопных газов, машинного масла и кожзаменителя - шериф; чуть дальше, за ним - едва ощутимый аромат мускуса и можжевельника (надушенный платок в кармане? скорее всего), и оттуда же доносится почти неуловимый скрежет зубов - Князь сердится; левее - почти неслышный скрип, с которым нервически потирает палец о палец бедняга, нашедший это... И вот, совсем рядом, прямо - запах праха, предельного разложения и немного - протухшей крови. Дитя Князя, которую происхождение не спасло от окончательной смерти (как однажды ночью ничто не спасёт любого и каждого) и из-за которой мистер Глэдстоун торчал в этом слишком тесно заставленном кабинете (полфута направо - журнальный столик, сразу после - подлокотник кресла, затем слева массивный шкаф, не забыть на обратном пути).
Впрочем, не только тление и кровь... Почти неощутимый аромат помады и пудры, крупицами смешанных с этим прахом или оставшихся на одежде вокруг него, пропитавшего ту же одежду запаха дорогого табака, лёгкое, разлитое скорее по комнате, чем исходящее от кучки пепла на полу, благоухание духов - шафран, жасмин, лёгкие цитрусовые нотки... Но, постойте, этим и впрямь пахнет прах жертвы. А в воздухе носится что-то ещё - пачули, кажется, роза... Ориентируясь на обоняние удивительно быстро начинаешь разбираться в парфюме... И да, этот запах они не принесли с собой, и он относительно свеж. Израэль присел, тяжело опираясь на трость, протянул руку, слегка коснулся не праха даже, а воздуха над ним,ощупывая расположение легчайших пылинок... Расположение было неправильным - часть праха кто-то забрал. Израэль чувствовал это в бесчисленном хаосе частиц, в которые обратилась ещё ночь назад собиравшаяся жить вечно - и, говорят, очень красивая - Тореадор.
Поднявшись, мистер Глэдстоун замер - и сосредоточенно закрыл бы сейчас глаза, если б они у него были. Чужие духи... Слишком приторный, не мужской запах и "о, это единственный способ отбить вонь всяких алхимических ингредиентов"... Пропавший прах... Дорогие, тоже ароматизированные сигареты... Из всего этого сплетался образ - Израэль ненавидел эти моменты, болезненные напоминания о том, каково видеть, прозрения и сны - образ развязного молодого человека, быть может, чрезмерно женственного, поминутно поправляющего длинные тёмные локоны, с тяжёлым золотым медальоном-пентаграммой на шее, улыбчивого, обворожительного представителя клана Тремер.
Мистер Глэдстоун покрепче сжал трость и приготовился дать указания шерифу...