Перечитал тут детские книжки из серии "Петрович и Патапум". У меня в детстве было две последних, и, думаю, это повлияло на меня не лучшим образом... Впрочем, по порядку.
Петрович - это мальчик не вполне ясного возраста, а Патапум - одноухое существо не вполне понятной природы (кажется, взрослые считают его игрушкой). Непонятность эта происходит от того, что авторы (в ранних книгах в качестве таковых значатся Роман Канушкин и Александр Скляр, а заодно упомянем бессменного художника Магомеда Воцаева) не затрудняются долгими объяснениями. Первые книги серии довольно коротки и представляют собой типичные фантасмагорические сказки для младшего возраста. "Петрович и Патапум в волшебном лабиринте" начинается встречей главных героев, и тут же они оказываются в игрушечном лабиринте, трон которого узурпировал злой одноглазый кенгуру, и благодаря множеству волшебных помощников и краткому приступу решительности его побеждают. Следующие книги выдержаны в том же духе - каждая страница сопровождается яркой иллюстрацией с мультяшно-гротескными противниками и союзниками героев, которые носятся по довольно безумным, но исключительно в забавном смысле, мирам. Перемены намечаются в третьей книге, "Петрович и Патапум на острое пиратов". Создаётся ощущение, что автор, до того читавший только Льюиса и Энде, открыл для себя Муркока и Желязны и не может не поделиться своим новым пониманием фэнтези. Описание монстра приобретает уже не очень забавную гротескность, появляются фразы типа "заклинаю тебя Великой Тьмой", а главзлодей, Аль-Саур, маг Скального Храма (sic!), создаёт чудовищных скорпионов, кропя их своей кровью. Правда, художник ещё не уловил сути этой перемены и рисует в детской манере, так что на иллюстрациях происходящее выглядит забавнее, чем в жизни. К четвёртой книге и иллюстрации стали несколько серьёзнее - там стало больше полутонов и появился объём, а в текст начала проникать философия и символизм ("так будет происходить каждый год, пока Время не сотрёт в памяти черты друзей, и Белая Страна и Звезда вновь не позовут", попробуйте разобраться с этим символизмом, детки). Однако перелом произошёл в пятой книге - не потому ли она оказалась последней в серии?..
"Император Теней" в три раза толще предыдущих томов и полон символизмом и философией под завязку - похоже, на сей раз автору открылись Лавкрафт и Баркер. Герои путешествуют по Морю Идей, оказываются (судя по намёкам, которые, опять же, детям надо как-то дешифровать) в потерянном Раю, доходят до устья Реки Жизни и участвуют в битве Света и Тьмы. Но книга становится не только глубже - ещё и страшнее. Петрович и Патапум летят, слившись с облаком Неприкаянных, проклятых душ, а потом видят и их истинный облик полразложившихся мертвецов; видят, как отошедший в небытие мир пожирают гигантские челюсти (да-да, вы не зря вспомнили Кинга); да и сама армия Императора Теней - тот ещё набор, со всеми этими троллями, демонами, тенями грешников, висельниками и вампирами... И Воцаев полностью оценил эстетику на сей раз (кстати, именно в этой книге у него появился напарник - не для рисования ли нечисти?) - сохранившие прежний дизайн Петрович и Патапум даже смотрятся несколько чужеродно на этих иллюстрациях, скорее соответствующих эпическому, а то и тёмному фэнтези (обратите внимание на обложку в стиле Иеронима Босха ниже - она достаточно характерна). Проза Канушкина (кстати, к этой книге Скляр уже не имеет отношения), прежде простая, необременительное чтение для первоклассника, без подробных описаний, длинных предложений и затянутых эпизодов, стала стилистически сильнее, более взрослой... И все эти достижения вели к одному - эта книга ужасно пугала. Меня и сейчас мороз продирает при чтении, а уж тогда... При этом странная притягательность ей также была свойственна. Жуткий хищный двуглавый единорог, сросшийся рогом, голодные Неприкаянные, чешуйчатый кот Манлун награждали меня ночными кошмарами, но не мешали перечитывать "Императора Теней" - результаты вы теперь и наблюдаете. Я не уверен, что эта книга подходит для детей, и при этом едва ли она по-настоящему привлечёт взрослых, но именно как своеобразный артефакт она чрезвычайно интересна.