Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Бывают такие удивительные, даже пугающие совпадения, когда берёшься случайно за книгу или фильм, а они впрямую отвечают твоим нынешним раздумьям, или резонируют с ситуацией, которую ты переживаешь, или, бывает и так, вступают в прямой диалог с прочитанным или посмотренным прямо перед тем. Сегодня у нас как раз последний случай. "Бегство от свободы" Эриха Фромма попало в мои руки совершенно случайно несколько недель назад, а взяться за чтение я решил именно тогда, когда отложил "Князя Пустоты". И, хоть, возможно, это лишь моя иллюзия, но думается, что Бэккер имел ввиду Фромма, когда писал свою трилогию. Не уверен, дискутировал ли он с ним или солидаризовался, но про Фромма он точно думал...
Читая "Бегство от свободы" чувствуешь себя будто на приёме у врача, который точно определяет изменения в вашем цвете лица, замечает недостаток гибкости в суставах и сыпь за ушами и без колебаний указывает, на какие заболевания это указывает, но наравне с этим сетует почему-то и на вашу неспособность полностью усваивать фреон и отмечает облысение чепушни, а вам остаётся только гадать, какая часть его прогнозов адекватна; иначе говоря, Фромм - талантливый диагност с неортодоксальным представлением о человеке, которое он не хочет или не может вполне чётко обозначить. Очень многое из того, о чём он говорит, безусловно верно, книга изобилует тонкими наблюдениями над психологией современного (кое-что изменилось с 1941-го, но не принципиально) человека. Я хочу это подчеркнуть - Фромм явно прекрасный психолог; проблема в том, что он пытается быть философом.
Фромм полагает, что как жизнь отдельного человека, так и история человечества - это путь индивидуализации: человек постепенно всё более осознаёт себя как отдельную личность, что, с одной стороны, даёт ему потенциал к раскрытию своих возможностей и индивидуальности, а с другой - вызывает ощущение одиночества и беззащитности перед отныне внешним и угрожающе большим и чуждым миром. Эти положения можно обсуждать, не всё тут для меня однозначно, но в целом данный постулат звучит адекватно. Отрицать же, что чем дальше, тем более человек в последние столетия ощущает одиночество, тревожность и неуверенность в себе, думаю, не придёт никому в голову. Фромм указывает на множество причин этого - деперсонализацию труда и досуга, необходимость "продавать" себя работодателю и клиентам, ведущая к восприятию себя как товара и увязывании самооценки с ценностью для людей внешних, и прочее, прочее, - и на следствия, разного рода попытки уйти от этого чувства - конформизм и попытка полностью слиться со своей социальной ролью, садомазохизм в широком и узком смысле как невротическая гиперкоменсация беспомощности и незначительности, фанатичная приверженность чему-то большему и стремление раствориться в нём... Всё это, повторюсь, тонко, продуманно и верно.
Однако всё это Фромм рассматривает как перверсию, причём временную и преодолимую, - перверсию, вызванную недостатком свободы. Дело в том, что завоевание политических и экономических свобод само по себе не гарантирует подлинной, внутренней свободы - от боязни осуждения, от общественных норм, от чужих суждений, от совести и от диктатуры здравого смысла (sic!).
Что же это такое, свобода? Позитивная свобода состоит в спонтанной активности всей личности человека. Определение прекрасное, но, к сожалению, не дающее ничего - ни один из составляющих его терминов Фромм не раскрывает полноценно, а если и даёт им какие-то определения, то только друг через друга. Например, "спонтанность" он поминает ужасно часто, однако объяснить не в силах - для этого потребовалась бы отдельная большая книга, тут же он не предлагает даже рабочего определения - только примеры (художники и дети) и определения от противного: спонтанность отличается от навязанных действий, мыслей и желаний. К сожалению, это мало что для меня проясняет. Фромм также предлагает связать себя с миром и человечеством в спонтанных актах любви и труда, но и этого никак не объясняет (правда, более чем странное, на мой вкус, определение любви всё же приводит - это всегда существующее в человеке чувство общности с человечеством, случайным образом иногда концентрирующееся на конкретном индивиде, чтоб проявиться явно). В итоге его построения смотрятся совершенно неубедительно. Чтоб не впадать в мелочность, я не буду разбирать все его выводы и наставления по отдельности, но сводятся они к тому, что нужно делать всё так, чтоб оно было хорошим и направленно к развитию личности, а не как сейчас; к сожалению, как именно - совершенно неясно.
Тут я на мгновение - я мог бы рассуждать об этом дольше, но я - не философ и не хочу тратить ваше время, - отвлекусь, чтоб сказать кое-что о своём представлении о свободе и о том, почему, по-моему, Фромм так неправ. Свобода - это всегда предикат. Бывает свобода чего-то (например, вероисповедания), свобода от чего-то (например, от предрассудков), бывает свобода какая-то (например, политическая свобода) - все или почти все эти виды свободы прекрасны и стоят того, чтоб за них бороться; но не бывает "свободы" просто. "Свобода" без уточняющего слова не означает совершенно ничего. И ещё кое-что - если закон причинности имеет смысл, то относительно всякого действия, желания или позыва уместен вопрос "почему" - следовательно, либо спонтанность будет всё-таки чем-то обусловлена, либо свободный человек вовсе не будет ни желать, ни действовать.
Фромм же громоздит противоречия. Он считает совесть внешней насильственной силой, говорящей человеку, что допустимо думать и делать, а что нет, такой же вредной и опасной для счастья человеческого, как тоталитарная идеология, предрассудки общества, Бог или стяжательство, но при этом полагает, что нормального (свободного!) человека приводит в ужас сама мысль о насилии в отношении более слабого. Осуждает психологию, давящую на человека искусственными, созданными под общественный заказ рамками "нормальности", но указывает, что в мире, где все будут свободны, агрессивными останутся только больные и ненормальные... Фромм считает, что для достижения этой утопии необходимо расширять институты прямой демократии и углублять личную инициативу каждого, нужно ликвидировать громоздкие бюрократические машины и чрезмерно большие организации, и при этом необходима плановая экономика (только в рамках которой человек может проявить сознательную инициативу!). Он даже осознаёт противоречивость этих требований, но полагает, что их примирить не сложнее, чем сделать то, чего человечество уже добилось. Короче говоря, его идеи насчёт свободы столь же восторженны, сколь невнятны.
Должен, впрочем, честно оговориться, что я явно отношусь к авторитарному (точнее, мазохистскому) типу личности, как его описывает Фромм - не в наиболее экстремальном варианте, но под описание, с которого он начинает соответствующую главу, я подхожу идеально. А это означает, что я, кроме всего прочего, не верю в возможность принципиального улучшения мира, заворожён прошлым и отказываюсь верить в возможность счастья и стремиться к нему. Таким образом, мои возражения не имеют смысла изнутри работы Фромма, поскольку являются только рационализацией моего страха перед свободой и стремления отдаться внешней высшей силе (в данном случае законам природы, логики и здравого смысла).
Но с моей точки зрения (или точки зрения, которую я считаю моей) "Бегство от свободы" - крайне неудачный философский труд о свободе, не стоящий никакого внимания, однако очень интересная и ёмкая работа о невротизации масс в индустриальном и пост-индустриальном обществе. Если сосредоточиться на этой последней составляющей, то прочитать её стоит.
Читая "Бегство от свободы" чувствуешь себя будто на приёме у врача, который точно определяет изменения в вашем цвете лица, замечает недостаток гибкости в суставах и сыпь за ушами и без колебаний указывает, на какие заболевания это указывает, но наравне с этим сетует почему-то и на вашу неспособность полностью усваивать фреон и отмечает облысение чепушни, а вам остаётся только гадать, какая часть его прогнозов адекватна; иначе говоря, Фромм - талантливый диагност с неортодоксальным представлением о человеке, которое он не хочет или не может вполне чётко обозначить. Очень многое из того, о чём он говорит, безусловно верно, книга изобилует тонкими наблюдениями над психологией современного (кое-что изменилось с 1941-го, но не принципиально) человека. Я хочу это подчеркнуть - Фромм явно прекрасный психолог; проблема в том, что он пытается быть философом.
Фромм полагает, что как жизнь отдельного человека, так и история человечества - это путь индивидуализации: человек постепенно всё более осознаёт себя как отдельную личность, что, с одной стороны, даёт ему потенциал к раскрытию своих возможностей и индивидуальности, а с другой - вызывает ощущение одиночества и беззащитности перед отныне внешним и угрожающе большим и чуждым миром. Эти положения можно обсуждать, не всё тут для меня однозначно, но в целом данный постулат звучит адекватно. Отрицать же, что чем дальше, тем более человек в последние столетия ощущает одиночество, тревожность и неуверенность в себе, думаю, не придёт никому в голову. Фромм указывает на множество причин этого - деперсонализацию труда и досуга, необходимость "продавать" себя работодателю и клиентам, ведущая к восприятию себя как товара и увязывании самооценки с ценностью для людей внешних, и прочее, прочее, - и на следствия, разного рода попытки уйти от этого чувства - конформизм и попытка полностью слиться со своей социальной ролью, садомазохизм в широком и узком смысле как невротическая гиперкоменсация беспомощности и незначительности, фанатичная приверженность чему-то большему и стремление раствориться в нём... Всё это, повторюсь, тонко, продуманно и верно.
Однако всё это Фромм рассматривает как перверсию, причём временную и преодолимую, - перверсию, вызванную недостатком свободы. Дело в том, что завоевание политических и экономических свобод само по себе не гарантирует подлинной, внутренней свободы - от боязни осуждения, от общественных норм, от чужих суждений, от совести и от диктатуры здравого смысла (sic!).
Что же это такое, свобода? Позитивная свобода состоит в спонтанной активности всей личности человека. Определение прекрасное, но, к сожалению, не дающее ничего - ни один из составляющих его терминов Фромм не раскрывает полноценно, а если и даёт им какие-то определения, то только друг через друга. Например, "спонтанность" он поминает ужасно часто, однако объяснить не в силах - для этого потребовалась бы отдельная большая книга, тут же он не предлагает даже рабочего определения - только примеры (художники и дети) и определения от противного: спонтанность отличается от навязанных действий, мыслей и желаний. К сожалению, это мало что для меня проясняет. Фромм также предлагает связать себя с миром и человечеством в спонтанных актах любви и труда, но и этого никак не объясняет (правда, более чем странное, на мой вкус, определение любви всё же приводит - это всегда существующее в человеке чувство общности с человечеством, случайным образом иногда концентрирующееся на конкретном индивиде, чтоб проявиться явно). В итоге его построения смотрятся совершенно неубедительно. Чтоб не впадать в мелочность, я не буду разбирать все его выводы и наставления по отдельности, но сводятся они к тому, что нужно делать всё так, чтоб оно было хорошим и направленно к развитию личности, а не как сейчас; к сожалению, как именно - совершенно неясно.
Тут я на мгновение - я мог бы рассуждать об этом дольше, но я - не философ и не хочу тратить ваше время, - отвлекусь, чтоб сказать кое-что о своём представлении о свободе и о том, почему, по-моему, Фромм так неправ. Свобода - это всегда предикат. Бывает свобода чего-то (например, вероисповедания), свобода от чего-то (например, от предрассудков), бывает свобода какая-то (например, политическая свобода) - все или почти все эти виды свободы прекрасны и стоят того, чтоб за них бороться; но не бывает "свободы" просто. "Свобода" без уточняющего слова не означает совершенно ничего. И ещё кое-что - если закон причинности имеет смысл, то относительно всякого действия, желания или позыва уместен вопрос "почему" - следовательно, либо спонтанность будет всё-таки чем-то обусловлена, либо свободный человек вовсе не будет ни желать, ни действовать.
Фромм же громоздит противоречия. Он считает совесть внешней насильственной силой, говорящей человеку, что допустимо думать и делать, а что нет, такой же вредной и опасной для счастья человеческого, как тоталитарная идеология, предрассудки общества, Бог или стяжательство, но при этом полагает, что нормального (свободного!) человека приводит в ужас сама мысль о насилии в отношении более слабого. Осуждает психологию, давящую на человека искусственными, созданными под общественный заказ рамками "нормальности", но указывает, что в мире, где все будут свободны, агрессивными останутся только больные и ненормальные... Фромм считает, что для достижения этой утопии необходимо расширять институты прямой демократии и углублять личную инициативу каждого, нужно ликвидировать громоздкие бюрократические машины и чрезмерно большие организации, и при этом необходима плановая экономика (только в рамках которой человек может проявить сознательную инициативу!). Он даже осознаёт противоречивость этих требований, но полагает, что их примирить не сложнее, чем сделать то, чего человечество уже добилось. Короче говоря, его идеи насчёт свободы столь же восторженны, сколь невнятны.
Должен, впрочем, честно оговориться, что я явно отношусь к авторитарному (точнее, мазохистскому) типу личности, как его описывает Фромм - не в наиболее экстремальном варианте, но под описание, с которого он начинает соответствующую главу, я подхожу идеально. А это означает, что я, кроме всего прочего, не верю в возможность принципиального улучшения мира, заворожён прошлым и отказываюсь верить в возможность счастья и стремиться к нему. Таким образом, мои возражения не имеют смысла изнутри работы Фромма, поскольку являются только рационализацией моего страха перед свободой и стремления отдаться внешней высшей силе (в данном случае законам природы, логики и здравого смысла).
Но с моей точки зрения (или точки зрения, которую я считаю моей) "Бегство от свободы" - крайне неудачный философский труд о свободе, не стоящий никакого внимания, однако очень интересная и ёмкая работа о невротизации масс в индустриальном и пост-индустриальном обществе. Если сосредоточиться на этой последней составляющей, то прочитать её стоит.
(c) 
Но все равно интересно))) Хотя, конечно, многочисленные ошибки, отсутствие согласования и падежа местами коробят сильно... и пунктуация, где пунктуация? Короче, высокой грамматики там не ищите. Ее нет.
